Мажилисмен Абиль: «Игры кочевников — реклама Великой степи для всего мира»

5-е Всемирные игры кочевников стартовали 8 сентября в Астане под девизом «Встреча в Великой степи». О трансляции этого образа всему миру, Играх и современном номадизме рассказал редакции Taspanews.kz доктор исторических наук, профессор, депутат Мажилиса Парламента РК Еркин Абиль.

Номадизм и традиции

Сохранение традиций, национальной идентичности в современном мире важно не только для Казахстана и других постсоветских стран — эта задача актуальна для любого народа, считает Еркин Абиль. По его словам, стабильность и безопасность государства напрямую связаны со зрелостью политической нации — гражданской ассоциации с прочными историческими и культурными связями.

«Но основой любой нации является общая историческая память. Как говорил британский антрополог Энтони Смит, без исторической памяти нет идентичности, без идентичности нет нации»,  — отметил доктор наук.

Поэтому, по его словам, казахстанская политическая нация ищет сегодня те самые корни, позволяющие, с одной стороны, осознать преемственность с предыдущими поколениями, населявшими степной пояс Евразии, а с другой — с уверенностью смотреть в будущее.

Однако профессор считает, что традиции не должны быть связаны с архаическими социальными практиками, они должны вплетаться в современный мир. 

«Именно поэтому формат Игр кочевников сегодня — традиционные виды спорта в урбанизированном пространстве. Мне кажется, именно так мы ищем и находим разумное сочетание традиций и инноваций в нашей жизни»,  — сказал мажилисмен.

Номадизм в современных реалиях 

Номадизм, по мнению профессора, перестал существовать как целостный способ производства, по крайней мере, в Казахстане. 

«Его буквально вытравили из истории вместе с половиной казахского народа в печальные для нас годы „сталинской модернизации“»,  — сказал Абиль. 

Однако пять тысяч лет исторического опыта невозможно вычеркнуть таким образом из памяти народа, считает депутат. Поэтому номадизм остался в форме исторической памяти и мощного слоя духовной и материальной культуры. Все традиционные социальные практики, связанные с проявлением родственных отношений, браком и семьей, законы гостеприимства, особенности менталитета — это все родом из номадического прошлого. 

Кроме того, отголоски номадизма в менталитете современных казахстанцев — открытость и толерантность, позитивное отношение к другим культурам, готовность перенимать новое. 

Номадизм и Великая степь

Профессор подчеркнул, что номадизм — не совсем кочевой образ жизни. Это очень условный термин, как и понятие «кочевничество».

«Начнем с того, что формально в Евразии абсолютно кочевых обществ никогда не было»,  — отметил Абиль. 

Как пояснил мажилисмен, традиционные евразийские кочевники — скорее полукочевники, которые совершают сезонные миграции по строго определенным маршрутам, часть времени проводя на стационарных поселениях. Причем в разных общинах, в зависимости от природных условий, степень подвижности была разная. У некоторых народов, которых мы сегодня называем «кочевниками», вообще преобладал оседлый образ жизни и отгонное скотоводство. Все «кочевые» народы занимались земледелием, которое, правда, носило вспомогательный характер. 

«Само понятие Великая степь — тоже условно. Это скорее обширный ареал Евразии, включающий в себя степи, горы, полупустыни, лесостепи, бывший природной основой особой степной цивилизации или, как сейчас стали говорить, цивилизации Великой степи»,  — подчеркнул профессор. 

По его словам, именно эта цивилизация сейчас и репрезентуется как евразийский номадизм. Это целый мир, основанный на экономике подвижного скотоводства и земледелия, с культом всадника, бережным отношением к природе, развитыми социальными практиками. В отличие от цивилизаций Европы или Ближнего Востока, номады оставили после себя не столько сооружения и здания, сколько нематериальное наследие, включая навыки политического менеджмента и идеологии. 

«Начиная с рубежа нашей эры почти все крупные империи были созданы выходцами из Великой степи. В основе монотеистических религий тоже лежат верования кочевых народов»,  — напомнил Абиль.

Номадизм и тенгрианство

Профессор считает, что не стоит преувеличивать значение тенгрианства. 

«Тенгрианство — это условное обозначение разнородных культов и верований, имевших место на территории Великой степи»,  — объяснил Абиль. 

Как считает эксперт, о большей части из них историки имеют смутное представление. Уже в раннее средневековье тюрки стали принимать буддизм и христианство, в X веке на территории Казахстана начал распространяться ислам и христианство несторианского толка. Часть тюрков была манихейцами. В XIV веке население Улуса Джучи полностью приняло ислам, в то же время буддизм утвердился на востоке Великой степи, а на западе Великой степи в XVI-XVII веках укоренилось православное христианство и сформировалось славянское казачество.

«Так называемое „тенгрианство“, то есть доисламские культы, полностью растворились в поздних мировых религиях. То, что сегодня некоторые деятели называют тенгрианством — новодел, смесь буддийских и шаманистских верований и представлений»,  — подчеркнул профессор.

Как считает Абиль, исламская культура — неотъемлемая часть традиционной казахской культуры. Более того, само образование казахского этноса и формирование его идентичности напрямую связано с исламом. В средние века именно ислам был маркером, отличавшим «казаха» от немусульманина «калмака». Даже вымышленная генеалогия казахского народа определила предком всех казахов сподвижника Пророка Аннас-сахабу. 

Поэтому, по мнению депутата, нет никаких оснований ни преувеличивать значение «тенгрианского» фактора в нашей традиционной культуре, ни противопоставлять ислам и традиционную культуру. 

«Безусловно, в казахской культуре большое количество древних доисламских элементов, но все они не противоречат исламу, а скорее, дополняют его, наполняют новыми красками»,  — отметил профессор.

Номадизм во внешних атрибутах молодежи и на Играх кочевников

Абиль рассказал, что ему нравится интерес, который современные молодые казахстанцы проявляют к своим корням. 

«Пусть это будет внешняя атрибутика, элементы одежды, элементы традиционной музыки и прочее. Именно это и формирует то самое массовое историческое сознание, историческую память, которая является базисом политической и гражданской нации»,  — подчеркнул Абиль.

Импонирует профессору и сама идея Игр кочевников, которая сквозной нитью прошла сквозь церемонию открытия.

«Это идея преемственности и глубоких корней Цивилизации Великой степи. Я последние несколько лет занимаюсь темой степной цивилизации, поэтому для меня сама церемония была наполнена особым смыслом»,  — подчеркнул Абиль.

Мажилисмен полагает, что Казахстан, проводя мировой турнир традиционных видов спорта, фактически сделал заявку на возрождение древней цивилизации, когда-то оказавшей огромное позитивное влияние на развитие всего мира. Наша цивилизация, уходящая корнями к первым коневодам энеолита (Ботай) и колесничим эпохи бронзы и сакского времени в силу разных причин распалась, фрагментировалась, пережила кризис и упадок. Многие народы стали жертвами колониальной политики. 

Сегодня, по мнению Абиля, идет процесс осмысления единства народов — потомков центральноазиатских номадов, процесс повторной экономической, политической и культурной интеграции. 

«И проведение Игр кочевников — мощный символический акт, знаменующий собой начало эпохи возрождения Цивилизации Великой степи на качественно новой основе»,  — отметил профессор.

Кроме того, эксперт считает, что проведение Всемирных игр кочевников — великолепная возможность транслировать образ Великой степи всему миру, создать и тиражировать образ центральноазиатского номада так же, как некогда объектами массовой культуры стали образы японских самураев, североамериканских ковбоев и индейцев.

«Процесс уже пошел, представители других стран и континентов заинтересовались нашими традиционными видами спорта, в рамках Игр планируется много культурных мероприятий, где мы сможем познакомить мир с нашей богатейшей культурой»,  — подвел итог Абиль.